– В наше время, сэр, так уже не говорят.

– Неважно, обычаи сохраняются и по сей день. Галстук клуба«Старая Англия» – это все еще галстук именно этого клуба. И есть определенныепоступки (я знаю это по собственному опыту), которые человек, носящий такойгалстук, не совершает. Человек в таком галстуке, мсье Фактора, ни за что невмешается без спросу в сугубо личный разговор незнакомых ему людей.

Фантора удивленно молчал.

– Но в один прекрасный день, мсье Фантора, – продолжалПуаро, – вы поступили именно так. Несколько человек спокойно занимались своимделом в салоне. Вы встали неподалеку от них, явно прислушиваясь к их разговору,а потом вдруг подошли к ним вплотную и обратились к мадам Линнет Дойль, выразиводобрение ее деловой смекалке.

Джим Фантора отчаянно покраснел. Не дожидаясь возражений,Пуаро продолжал:

– Этот ваш поступок, да еще то, что вы слишком молоды и врядли можете себе позволить такое дорогое путешествие (вы ведь член ассоциацииюристов, а там платят не столь уж щедро, не правда ли?), заставили меня задатьсебе вопрос: каковы причины вашего пребывания тут.

Джим Фантора судорожно дернул шеей.

– Я отказываюсь давать вам какую бы то ни было информацию,мсье Пуаро. Вы, должно быть, сошли с ума!

– Нет, отнюдь. Я в полном рассудке. Где находится фирма, вкоторой вы служите? В Норхэмптоне? Это близко от Вудхолла. Какой разговор выстарались подслушать? Разговор, касающийся деловых и юридических, документов? Иваше вмешательство в этот разговор, весьма неуклюжее и жалкое, было попыткойпредупредить мадам Дойль о возможном обмане или подлоге?

– Пуаро помолчал.

– На этом пароходе было совершено убийство, потом еще два.Если я поставлю вас в известность, что миссис Оттерборн была убита изревольвера, принадлежащего Эндрью Пеннингтону, вы, возможно, сочтете своимдолгом сообщить нам все, что вы знаете.

Джим Фантора некоторое время молчал.

– Вся беда в том, мсье Пуаро, что у меня нет для вас ничегоконкретного, – проговорил он с сожалением.

– Но вы кого-то подозреваете?

– Да.

– И поэтому считаете себя не вправе говорить? Возможно, вы иправы, но только формально. Вы ведь не в суде. Полковник Рэйс и я ищем убийцу.Любая информация чрезвычайно полезна нам.

Фантора снова задумался, а затем спросил:

– Что вы хотите узнать от меня?

– Зачем вы здесь?

– Меня послал мой дядя, мистер Кармикл, адвокат миссис Дойльв Англии. Он занимался ее делами и часто переписывался с мистером Пеннингтоном.Некоторые факты (я не могу вам их сейчас перечислить) навели моего дядю наподозрение, что не все идет гладко.

– Короче говоря, – подсказал Рэйс, – ваш дядя сталподозревать, что Пеннингтон – мошенник.

Джим Фантора утвердительно кивнул и улыбнулся.

– Вы выразили это слишком определенно, но основная мысльверна. Пока мой дядя искал доказательства своим подозрениям, мисс Риджуэйнеожиданно вышла замуж и отправилась в свадебное путешествие в Египет. У дядикамень с души свалился, поскольку по возвращении из Египта миссис Дойль должнабыла получить все свое имущество и формальное право на управление им. Однаковскоре мы получили от нее письмо из Каира, где она между прочим упомянула ослучайной встрече с Пеннингтоном. И вот дядя решил отправить меня в Египет,чтобы я помог ему распознать замыслы Пеннингтона. Мне следовало не зевать,внимательно следить за ним и действовать сообразно обстановке. В том случае, окотором вы упомянули, мне пришлось поступить, как неотесанному нахалу.

– Вам удалось предостеречь мадам Дойль?

– Нет, не столько ее, сколько Пеннингтона. Уверен, онпочувствовал опасность и не стал бы ничего предпринимать, по крайней мере,какое-то время. Я же надеялся сблизиться покороче с супругами Дойль и найтиспособ предупредить их. Я думал сделать это через мистера Дойля. Миссис Дойльбыла слишком привязана к мистеру Пеннингтону.

Если бы вам необходимо было выманить деньги обманом, кого изсупругов Дойль было бы легче обмануть.

Фантора слабо улыбнулся.

– Разумеется, мистера Дойля. Линнет Дойль была чрезвычайносообразительна в деловых вопросах, а вот муж, по-моему, парень доверчивый,готов подписать любую бумагу, не затрудняясь ее прочесть.

– Я согласен с вами, – сказал Пуаро и, глядя на Рэйса,добавил:

– Вот вам и повод к убийству.

– Но все это лишь предположения, – сказал Фактора осторожно,– это не доказательства.

– А! – засмеялся Пуаро, – доказательства мы добудем.

– Каким образом?

– Возможно, сам мистер Пеннингтон предоставит их нам.

Рэйс взглянул на часы.

– Он сейчас придет.

Джим Фантора понял намек и быстро вышел. Через две минуть?появился

– Пеннингтон, сама любезность, весь – улыбка. Тольконапряженная складка у рта и затаенный страх в глазах выдавали тревогу этогоиспытанного дельца.

– А вот и я, господа.

Он сел. Первым заговорил Пуаро:

– Мы пригласили вас, мсье Пеннингтон, ибо для нас сталоочевидно, что в этом деле вы явились лицом в высшей степени заинтересованным.

Пеннингтон изобразил удивление.

– В самом деле?

– Безусловно, – мягко заверил его Пуаро.

– Вы знали Линнет Риджуэй с детских лет.

– Ах вот вы о чем, – лицо его прояснилось, ему явно сталолегче.

– Простите, я вас не совсем понял. Разумеется, еще утром яговорил вам: я знаю Линнет чуть не с пеленок.

– Вы были близким другом ее отца, не так ли?

– Да, да. Я и. Мелуш Риджуэй были очень близки, оченьблизки.

– Настолько близки, что, умирая, он назначил вас опекуномсвоей дочери и всего ее обширного состояния.

– В общем, это так, – вновь в глазах его появилась тревога.Он заговорил осторожнее.

– Я был не единственным опекуном, со мной были связаны идругие.

– Которые умерли за это время?

– Двое умерли. Мистер Стрендэйл Рокфорд жив.

– Он ваш компаньон, не так ли?